Жизнь с такими реальными понятиями как люди, дома, улицы, проплывая перед моим взором, исчезает за горизонтом, а остается рыцарь революции Копёнкин на кобыле «Пролетарская сила», и сплошь и рядом переименовывающие себя тела в Достоевского - им стал Игнатий Мошонков, а колодезник Петр Грудин стал Францем Мерингом. Сообразуясь с миром записанной памяти, можно сказать, что самая реальная жизнь содержится в книгах. Сижу на скамейке у подъезда с Андреем Платоновым и рассуждаю о том, какими словами «заклеймить» так называемую «современность», чтобы она и через 1000 лет пошла босиком по морю, как по гладкой аллее Царицынского парка.
Юрий КУВАЛДИН
