Памятник Богу.
Гоголь признавался, что никогда не знал женской любви и даже гордился этим, считая чувственность низменной и унизительной. На вопросы доктора Тарасенкова во время последней болезни Гоголя писатель сказал, что не имел в жизни связей с женщинами. Когда говорят, что весь чувственный мир Гоголя был ориентирован на мужчин, то забывают, что Бог - прежде всего и есть мужчина, и не просто мужчина, а Фаллос, Яхуй, Херос, и что есть праздник обрезания Господня, и что купола церквей говорят о потенции мужчины, и что имя Бога по этим соображениям непроизносимо, оно зашифровано, но теперь-то тайное стало явным, имя Бога - Яхве (Яхуй), трансформированное христианством из иудаизма в Херостеос, Христос. Буквы и слова формируют жизнь, управляют ею. И в каждой букве сидит Бог, в замаскированной форме, и что все слова всех языков мира построены на имени Бога, но имя его непроизносимо, потому что оно нецензурно, матерно, а без матери нет совокупления Бога, нет семени его в прорве вечности, и так далее. Захочешь объяснить, да не сможешь, сойдешь с ума, как Николай Гоголь. Однако он не дошел до раскрытия имени Бога. Это сделал писатель Юрий Кувалдин в своем романе "Родина". Имя - всего лишь имя и его можно сменить. От Яхуй произведено слово Януй, то есть Ной, а при дальнейшей маскировке выпуклая часть стала называться по-русски "нос". Вспомним, что вторая часть фамилии Гоголя была Яновский. Нов и нос - близко произведенные слова. В самом заголовке повести "Нос" Гоголь сказал о дешифровке "страшного" по его мнению имени Бога. Гоголь догадался, кто есть Бог, и сошел с ума - таково мнение писателя Юрий Кувалдина. У майора Ковалева нет ноя. Поэтому у майора Ковалева (Николая Гоголя) шли проблемы сексуальные, столь насущные в непонятной, мучительной и скрытой личной его жизни. Майора Ковалева мучила мысль, что без носа он не сможет жениться. Вот герой “Носа” видит на улице “легонькую даму”, очень похожую на “весенний цветочек”. Читаем: “Улыбка на лице Ковалева раздвинулась еще далее, когда он увидел из-под шляпки ее кругленький, яркой белизны подбородок и часть щеки, осененной цветом первой весенней розы. Но вдруг он отскочил, как будто бы обжегшись. Он вспомнил, что у него вместо носа совершенно нет ничего, и слезы выдавились из глаз его”. Здесь, полагаю, Николай Васильевич Гоголь, классик наш богоизбранный, вспомнил о своих “невидимых миру” слезах.
Юрий КУВАЛДИН