kuvaldinur (kuvaldinur) wrote,
kuvaldinur
kuvaldinur

ДОЛГОЖИТЕЛЬНИЦА РАССКАЗ ИННЫ ИОХВИДОВИЧ

Инна Иохвидович родилась в Харькове. Окончила Литературный институт им. Горького. Прозаик, также пишет эссе и критические статьи. Публикуется в русскоязычной журнальной периодике России, Украины, Австрии, Великобритании, Германии, Дании, Израиля, Италии, Финляндии, Чехии, США . Публикации в литературных сборниках , альманахах и в интернете. Отдельные рассказы опубликованы в переводе на украинский и немецкий языки. Автор пятнадцати книг прозы и одной аудиокниги. Лауреат международной литературной премии «Серебряная пуля» издательства «Franc-TireurUSA», лауреат газеты «Литературные известия» 2010 года, лауреат журнала «Дети Ра» за 2010. В "Нашей улице" публикуется с №162 (5) май 2013.
Живёт в Штутгарте (Германия).

Инна Иохвидович

ДОЛГОЖИТЕЛЬНИЦА

рассказ


Непривычно было впервые в жизни спать на диване, ещё и при ночном, фонарном свете из окон. Да и мысли, хоть и радостные, но одолевали, мешая сну. И всё никак не могла остановиться, всё думала: «Наконец-то дожила, дождалась, недаром столько десятилетий прожила-промучалась! В своём сплю, в собственной квартире, теперь и умереть спокойно можно...» Но тут же вспомнила, как же умирать-то, ещё ж сорокалетнюю внучку с детьми прописать сюда необходимо. Не всё ж той в большой коммуналке мыкаться среди чужого люду.

Сама Феодосия Афанасьевна родилась за несколько лет до революций 1917 года в cеле Тестово Щигровского уезда Курской губернии.
И так ей в свои ранние и в отроческие, и в молодые годы было радостно жить, что улыбка почти никогда не сходила с лица. Крепкая, румянощёкая, белозубая девушка с охоткой и работала в отцовском немалом хозяйстве, не только по дому, а и в поле, водила купальские хороводы, плясала на осенних свадьбах, гадала на Рождество... И всегда хохотунья веселилась. Мать обыкновенно Феню, (так её всю жизнь все и проназывали) журила: « Негоже так много смеяться. Смотри, как бы плакать не пришлось». Дочка в ответ усмехалась, правда позже, десятилетиями, не переставала удивляться тому, что мать, будто «в воду смотрела»...

Веселье враз отступило, когда пришла пора уже не коммун, а колхозов, пора коллективизации...
За что забрали отца с матерью было непонятно, семья большая, потому и хозяйство было немалое :корова с телочкой, мерин да жерёбая кобыла, свиноматка с поросятами, много всякой птицы: куры, гуси, утки... Отец работящий непьющий мужик, на страду набирал в помощь наёмных рабочих, потому как старший сын Семён не захотел работать на земле, а ушёл в семинарию. Сказав родителям, Феня сама слыхала, что для него Слово дороже всякой земли, и что он бы вовсе хотел уйти от мира. Девушка было перепугалась братову намерению, да мать ей разъяснила, что первенец её мечтает о монашестве.
Арестовали не только родителей, но и Семёна. Родителей содержали в Курске, а брата в Щиграх. Феня ездила с передачами ко всем к ним, просила соседей присмотреть за младшими - двумя братьями погодками, одиннадцати и двенадцати лет, и за крошечной сестричкой, двухлетней Лидой.

В Щиграх Семён и скончался, от скоротечной чахотки. А мать в Курске вроде того, как с ума сошла, её и поместили, как говорили, в какой-то дом «для умалишённых», куда нельзя было не только приезжать проведывать, но даже и передач не брали.
Отца определили на высылку в Сибирь, добиться Феня так толком и не смогла, куда же именно. Проводить тоже не разрешили, красноармейцы отгоняли плачущих родственников. Девушке тоже досталось, несколько недель спина болела, после того как прикладом огрели.

И вернулась она к своим младшеньким - сиротам при живых родителях. Из их дома, для нужд колхоза, отобрали почти всё, даже Лидочкины пинетки, с ножек ребёнка, и те сняли.
Однако Феня не роптала, страх залепил не только рот, но и уши будто бы оглохли, и глаза как пеленой застило. Разве только побывав на сельском сходе, где выступал приехавший из города рабочий, нынешний председатель сельсовета, она словно очнулась: «бежать, бежать с детьми отсюда, иначе и нам...» Её новое, открывшееся ей знание окрылило, она словно бы наперёд уже знала, что и как надо делать. И потому не горели стыдом, по обыкновению последнего времени, ладошки от бесконечного хлопанья, во время речей выступавших, и совсем необидной, а просто смешной, до дурости смешной, показалась частушка:

«Ты кулак -
Совету враг,
Полно прятать хлеб в овраг, -
Не вернёшь былое время,
Не введёшь страну во мрак».

Тот рабочий, что приехал к ним в , непонятно почему вошёл в Фенино положение и выдал ей необходимые бумаги. Всю последующую свою жизнь Феня по-доброму вспоминала его и думала, что это ж ей сам Господь, через этого незнакомого человека, помог, и что всё ж таки мир не без добрых людей...

Выбралась она с детьми в город, да пошла по разным работам. Никакой, даже и самой тяжёлой,чёрной, не чуралась. Руки её были не только работящими, но и рукодельными, потому приглашали её в разные дома не только стирать да гладить, но и штопать, шить да кроить, перелицовывать, вязать, делать ремонты, не только побелку, а разные штукатурные и малярные работы... Скорая да спорая, была Феня нарасхват. Дети в школу пошли, а молчаливая Лидочка нигде старшей сестре не была помехой, и никто из хозяев не жаловался, что Феня сестричку с собой берёт.
К тому ж ещё и в няньки к хворому мальчишке Жене на пару дней в неделю определилась девушка. А уж Женины родители и помогли ей получить в 1933 году паспорт. Ох, и счастливая ж она тогда была! А уж мальчуган все скамейки в ближнем скверу поисписывал. Феня сквозь слёзы читала огромные печатные буквы: «Наша Феня получила паспорт!» и слова вымолвить, радостная, не могла.

Вскорости, вышла она замуж, за «своего», тоже Щигровского, уроженца. Через год родила двойню, двух дочек. Дали им большую комнату в коммуналке. Всё ж их семь душ было, и жили хоть и в тесноте, да не в обиде! Муж был трезвым, рассудительным, жалел Феню, значит любил. И жили они ладно, аж до самого лета 41 года.

Степана, мужа забрали в армию, притихшая Феня проводила его, даже слезинки не пролив. Как тогда, при коллективизации, при проклятом раскулачивании в ней всё внутри будто зажалось, замерло, захолодело, занемело...Она даже разговаривать стала с трудом, словно выплёвывая слова. А тут ещё уговорила её бывшая хозяйка, Женина мать, муж которой тоже был на фронте, как и Степан, в эвакуацию ехать.

Так оказалась Феня с детьми в Узбекистане. И там, под жарким среднеазиатским солнцем, отошла, точно отогрелась. Санитаркой в госпитале работала, а хозяйка там же врачом. Обе получив похоронки, сблизились ещё больше, по-сестрински.

Вернувшись из эвакуации, зажили по-вдовьи, одинокими. Феня поступила на завод, в гальванический цех, там из-за «вредного» производства давали молоко, да и зарплата повыше из-за этого же была.
Взрослые братья, женившись, ушли из семьи. Да и Лидочка в середине пятидесятых замуж вышла в другой город.
А Феня всё продолжала трудиться в гальванике. И хоть имела она право уйти на пенсию в сорок пять, да не воспользовалась своим правом, а ушла с вредного производства только, тогда, когда семьдесят три года ей исполнилось. Зато все эти десятилетия она ж не только зарплату получала, а и пенсию! Потому могла и дочерям помогать, денег-то всегда не хватало. И дочери замуж повыходили, и детей родили, снова в их, хоть и в большой комнате в коммуналке, места мало было.

Но вот одна из дочерей, наконец получила жилплощадь, и в эту, уже изолированную квартиру, забрала мать. Стала Феня жить не в коммуналке, а среди родных.
Да вот беда - зажилась она на свете, ведь в квартире жили уже четыре поколения семьи.
Зато у Фени было своё «место» в квартире, хоть и без окон. Это была оборудованная под комнату кладовка, в которой всегда была включённой электролампа. Большую часть дня, и ночи проводила Феня в ней. Днём, чтоб никому не мешать, под ноги не попадаться спешащим внукам или ползающей правнучке, сидела она на своей лежанке и вспоминала свою долгую жизнь, и ночью, когда сон не шёл, тоже всё вспоминала да вспоминала... Давно уж многих из тех кого вспоминала она, в живых не было, а она зачем-то жила да жила..Зачем, для чего, почему? Не знала она, да и никто другой объяснить ей не мог...
В церковь она не ходила, далеко, а в трамвае маленькую старушку, в какую превратилась она, могли, если и не затоптать, то затолкать точно. Да и здесь в тёмной кладовке были у неё две её любимые, давние иконки, одна Николая угодника, вторая Пантелеймона-исцелителя. На них она и молилась в лихие годины, когда не дай Бог кто из детей заболевал или какое другое несчастье случалось. Эти иконы унесла она с собою из отцовского дома, из далёкого, почти кажущегося нынче не существовавшим села.

Не знала она, что нет уже на свете не только братьев, но и сестры Лидочки. Да и хозяйка, ставшая ей сестрою, тоже ушла туда, как и её сын - Женя, некогда от радости, что Феня получила паспорт, исписавший все скамейки в скверу.

«Почему ж Он меня не прибирает?» - наверное, ежедневно задавала она себе этот вопрос, а ответа на него не было. Так и проходили дни её...
И наступило ей СТО!
Вот тогда-то пришли не только из газет и телевидения, но и из райисполкома тоже! И вручили ей ключи, ключи от квартиры!
Оказалось, что к 65-летию Победы в Великой Отечественной войне всех ветеранов Президент обязал обеспечить жильём! А тут ей столетие подоспело, а она ведь была вдовой погибшего фронтовика, и ветераном труда тыла! Тут её и начали посещать журналисты да тележурналисты, да оказалась она ещё и обычным ветераном труда, проработавшей на вредном производстве более пятидесяти лет!
«Так вот почему не забирал Он меня к Себе!» - думалось ей.

«Вот оно - счастье долголетия!» - сказала она громко сама себе, и прикрыв веки увидала бегущую румянощёкую хохочущую девушку...




Штутгарт


“Наша улица” №175 (6) июнь 2014

Subscribe

  • В СВОЕМ СТИЛЕ

    Афиша персональной выставки Александра Трифонова "В своем стиле" в галерее "На Чистых прудах". 2025 12…

  • ОН ПИШЕТ ПРАЗДНИК

    К 50-летию литературного и книжного художника Александра Трифонова Московское Братеево написано с особой любовью. Александр…

  • 19 ноября — День рождения Юрия Кувалдина

    Андрей Яхонтов, Олег Почуев, Александр Трифонов, Нина Краснова, Евгений Лесин, Геннадий Калашников. 19 ноября 2024 19 ноября 2024…

Comments for this post were disabled by the author