В соборе блаженствовал золотистый сумрак, и оглушала симфоническая тишина. Ты можешь быть лампадой и водой, ты можешь быть небесной тишиной, и книгой стать живой и невесомой. Так степь звенит и дышит тишиной. Движенье букв бесшумно по бумаге идёт к сердцам в полнейшей тишине, один фрагмент в другой переливая. Ты удивился сам себе во сне. Пространство тишины - оно безмерно! Ты как пиит на сцене перед залом, стихи читая и закрыв глаза, и тишина как следствие упала, как падает сочувствия слеза. Тревожна тишина. Ты ведь, в сущности, одинок, строем повзводно и поротно никогда не ходил, не числился ни в каких группах, выводишь в тишине за буквой букву. Золотистая тишина обволакивает тебя ирреальными смыслами со всех сторон. И вздох, и отблеск, и волна к волне, и тишина и возвышенье звука, и угасание, и медленная, почти в остановке, чья-то речь. И в шелесте страниц я слышу тайный голос, вот он звучит неясно, но уже готовый выйти на просторы книги. Ловлю его и в буквы превращаю в полнейшей одинокой тишине.
Юрий КУВАЛДИН
