В провалах моей памяти остаются лишь призраки ныне уже не существующих, упраздненных улиц, переулков, тупичков... Но как устойчивы эти призраки некогда существовавших здесь церквей, особнячков, зданий... Иногда эти призраки более реальны, чем те, которые их заменили. Москва начала заново отстраиваться с пригородов, с подмосковных бревенчатых деревенек, с пустырей, со свалок, с оврагов, на дне которых сочились сточные воды, поблескивали болотца, поросшие ряской и всякой растительной всячиной. На их месте выстроены новые кварталы, районы, целые города белых домов, издали ни дать ни взять напоминающие школьные пеналы, поставленные вертикально... До поры до времени старую Москву, ее центральную часть не трогали. Почти все старые московские уголки и связанные с ними воспоминания оставались примерно прежними и казались навечно застывшими. Я чуть ли не каждый день открывал для себя новые подробности города. Когда же ехал в автобусе или в троллейбусе, то улицы, по которым я некогда проходил, останавливаясь на перекрестках и озирая дома, мелькали за окнами, не давая возможности всматриваться в их превращения. Я ходил пешком, не замечая прохожих, изредка останавливаясь среди толпы, для того чтобы записать в маленькую книжку только что придуманную строчку, сравнение или метафору.
Юрий КУВАЛДИН