Великую апатию наблюдаю у многих стариков, проведших свою жизнь вне творчества. Ведь главное, в чём сходятся все люди, это повторяемость в течение жизни физиологических действий и чувственных переживаний. Конечно, к старости эти повторения так надоедают, что уже абсолютно неважно, кто выбился в люди, а кто влачит жалкое существование, собирая алюминиевые банки из-под пива. Впереди, и очень близко, - смерть. Иными словами, жизнь последующих поколений складывается по аналогии с предшествующими. Те тоже повторяли и тоже умерли. Вот тут возникает сильное различие, скажем, между Достоевским и теми безвестными миллионами людей, которые жили в его время. Стало быть, если я напишу такие же трансцендентные книги, как Достоевский, то и моя душа сохранится для последующих поколений. И на этих книгах человечество пусть очень медленно, эволюционно, но всё же совершенствуется. Казалось бы, путь указан и ясен: пиши книги, - но только единицы следуют этому правилу, поскольку свидетелями установки памятника себе они не будут. Но Достоевский не был на открытии станции метро «Достоевская». Михаил Булгаков не увидел опубликованным «Мастера и Маргариту», а «Чевенгур» и «Котлован» Андрея Платонова опубликовали через много лет после его кончины. Самосознание индивида не равно самосознанию человечества.
Юрий КУВАЛДИН