Если, к примеру, Чехов задевает самолюбие читателя, задевает крепко, задевает так, что читателю кажется, что это написано про него, что Чехов подсмотрел его неприглядные поступки, то всё же читатель успокаивает себя, что такого быть не может, ибо Чехов давно умер и никак не мог видеть этого читателя. Но когда тот же читатель у современного автора видит буквально прямые указания на него, обвинения в его адрес в чём-то существенном (тут это неважно в чем), то читатель уже не дает себе слабины, а ищет в памяти тот момент, когда современный писатель подсмотрел за ним. Всё это говорит об эгоцентричности читателя, да и каждого человека, которому кажется, что каждое слово обращено к нему, что все вокруг тем только и заняты, что думают о нём, судачат о нём, смотрят на него через микроскоп. На самом деле никто и никогда этого читателя не видел (это я еще повысил в ранге обывателя до читателя). Просто писатель, рисуя какой-то определенный тип, забирает сразу миллион таких типов, которые сами себе кажутся единичными. Вот в чём сущность читателя (обывателя).
Юрий КУВАЛДИН
