В этом рыжеусом рябом человеке не было ни государственного ума, ни величия. Была лишь удивительная способность ставить на выигрышную карту чужих идей и, благодаря этому, создавать силовые государственные системы, находясь на верху которых, как на лошади, он уже мог ничего и никого не опасаться. Можно было приводить ему любой довод, любой аргумент, хоть из Христа, хоть из Ленина, он со свойственной ему медлительностью в разговоре все подведет к классовой борьбе, к защите усредненного народа от “философствующих интеллигентиков”. И самое страшное, в своих аргументах о классовой борьбе он будет всегда прав, поскольку сама идея классовой борьбы универсальна. Так что все иллюзии насчет того, что Сталин переживает чьи-то казни, переживает вообще за чью-то жизнь, просто несостоятельны. Этих переживаний нет и не могло быть у Сталина, точно так, как не может быть переживаний у хозяйки, покупающей в магазине мясо. Если бы эта хозяйка переживала за коров так сильно, как предполагают, что Сталин переживал за казненных классовых врагов, то хозяйка бы не ела мяса вообще. Все это совершенно из иной плоскости, и я понял это, глядя на обычного мужичка в сером кителе и в мягких домашних туфлях.
Юрий КУВАЛДИН