Поэтесса Людмила Осокина
Кофейная девушка - это та девушка, которая пьет кофе за стойкой в уютном кафе в центре где-нибудь.
Нет, я ничего не понимаю,
Меня гложет первобытный страх,
Я ночные тени обнимаю,
Кофе - это мрак.
Так представлялось мне. А, предположим, кофейный ликер кто пьет? Мне не было и 14 лет, когда я попробовал «Кофейный ликер». Мы с ребятами из нашего двора, из двора, добавлю, «Славянского базара», ходили в сад «Эрмитаж» на Каретный ряд, сначала шли по Пушкинской мимо театра Оперетты до Столешникова переулка, где брали этот «Кофейный ликер» на углу в знаменитом магазине «Советские вина», и далее переулком выходили на Петровку и шли вверх к «Эрмитажу». Видите, как далеко заводит эпитет «кофейная» к подлежащему «девушка». Но дело не в этом. Дело в силе и оригинальности книги поэтической под таким названием. Это название выбивается из ряда. Я не знаю других таких названий. Я вижу сад «Эрмитаж», вижу себя в брюках-дудочках, в широченном в плечах отцовском пиджаке, и с набриолиненным коком, чтобы меня сочли совершеннолетним, и пустили на танцы, с 16 лет. Это было в конце пятидесятых годов. Это было поэтическое весеннее время взлета романтики и мечты. «Кофеная девушка» несравненной Людмилы Осокиной – оттуда, хотя сама поэтесса об этом может и не знать, даже не догадываться. Это и не важно. Важно то, что поэзия во все времена была поэзией.
Черная, тревожная водица
Обступила с четырех сторон,
Пью и пью и не могу напиться,
Кофе - это сон.
Минимум средств, максимум эмоционального, прежде всего, воздействия, как в японских краткостишиях. Я вообще считаю, что стихи всегда должны быть коротки. Талантливее тот, кто ассоциативнее мыслит. Как током обожгло, читая «Записки нетрезвого человека» Александра Володина. И вам советую прочитать вот этот фрагмент:
«Ода кофейному ликеру
Кофейный ликер я однажды попробовал на дне рождения товарища. В десятом классе. Он поразил меня соединением душистого, поэтического, женского, прекрасного.
Потом началась такая сложная жизнь, что и не распутать. Время от времени я заходил в магазин за углом и брал домой бутылку водки или вина и всегда почему-то замечал: сверху на полке стояли пирамидкой бутылки кофейного ликера, темно-коричневые, с золотым названием наискосок. Но мне и в голову не приходило взять его. Все мои друзья и вообще все знали, что ликер - это пошлое, глицерин, отрава.
Но недавно я зашел в магазин, чтобы взять с собой чего-нибудь достойного моих знакомых, к которым я был приглашен в гости. Но оказалось, что ничего достойного моих знакомых в магазине не было. Были только бутылки кофейного ликера. Тогда я подумал: зачем я пойду к этим знакомым, где надо улыбаться в ответ на улыбки, а улыбаюсь я с трудом. И я решил не идти в гости, а взять бутылку кофейного ликера и вернуться домой. Стал пить мой кофейный ликер, и все запутанное начало распутываться, и стало вспоминаться хорошее. И жить становилось легче, несмотря на все плохое, что было в прошлом, и все тяжкое, что было в войну, и все запутанное, что сейчас.
Через несколько дней я снова зашел в магазин. И сразу увидел - на верхней полке не было коричневых бутылок с золотой надписью наискосок. Я пошел в другой магазин. Но там продавщица сказала, что она не помнит, когда кофейный ликер и был. Ни в одном магазине не было кофейного ликера. И никто не знал, будет ли он когда-нибудь.
А впрочем, пить осталось так недолго...»
Что вы почувствовали во время чтения? Аромат кофе и легкое опьянение? Правильно. И шелест танцующих пар под живой эстрадный оркестр. В «Покровских воротах» у Михаила Козакова в «Эрмитаж» приходит влюбленная пара - Людочка и Хоботов - и видят оркестр, они прогуливаются под звуки духового оркестра, «В городском саду играет духовой оркестр».
Я - кофейная девушка! Я - девушка-кофе!
Я бегу мимо вас в городской суматохе.
Мои волосы - мокко, изысканный мокко,
Но мне так одиноко, мне так одиноко.
Я - кофейная девушка с ароматом ванили,
Вы, наверно, меня еще не позабыли.
Я - кофейная фея в карамельной помаде,
Отыщите меня в городском звездопаде.
Я - конфетка ночная. Я медленно таю…
Вместе с кофе ночным в небеса улетаю…
А потом возвращаюсь с излюбленным мокко,
Чтобы не было так без меня одиноко.
Это Москва возрождения, Москва поэзии, Москва творческая… А помните, Людочка вечером пробегает под окнами, в одном из которых в полутьме вся семья сидит за столом у самовара и смотрит по телевизору «Убийство на улице Данте»? И это тоже воспрявшая от летаргии террора Москва. Как это всё удалось невыразимо выразить гениальной кофейной девушке?!
Юрий КУВАЛДИН