В литературе необходимо одиночество. Это в театре нужна группа, групповое действие, агитбригада. Причем, по мнению, например, Юрия Любимова, актеры должны подчиняться ему, генералу, беспрекословно, делать то, что он прикажет. Константин Сергеевич любил обстоятельно беседовать с актерами по-джентльменски. Юрий Любимов всеми фибрами души ненавидел большевиков, а сам был лютым большевиком в театре, насаждая диктатуру. Константин Станиславский предлагал актеру даже самой мизерной роли, прожить мысленно всю жизнь своего персонажа. Иными словами, Константин Станиславский был писателем. А Юрий Любимов был диктатором. И вот были толки, пересуды, выпрашивание ролей, но всё это ушло, растворилось, пропало. А книги Станиславского стоят. Причем тот писатель, который не прочитал Станиславского, не вполне писатель. Настоящий писатель работает так, как рекомендовал в своих книгах Константин Сергеевич Станиславский, перевоплощаясь в своих героев. Писатель творит вдалеке «от веселых подруг», соединяя в своей душе все души людей, когда-либо живших, ныне живущих, и будущих жить. Он властелин мира, художник поющих сфер! Но он одинок, никогда не ходил строем, не входил ни в какие группы, в тишине пишет за одной фразой другую. Его до поры до времени не замечают. Даже делают вид, что этого серьезного писателя нет, как было с Андреем Платоновым. На поверхности болталась всякая шелупонь, как ныне болтаются вокруг чиновных временщиков дамы попсовых проектов, или «толстожурнальные» группы бьющихся за премии. Говорят, что замалчивание есть самый сильный вид критики. Что ж, верно. Это означает, что тот писатель, на кого перестали нападать конкуренты, намного опередил своё время, доказывая очевидный факт, что у Бога нет ни времени, ни пространства.

Юрий КУВАЛДИН