И вот стихи Эмиля Верхарна.
Эмиль Верхарн
Возле утесистых стен.
Два моряка возвращались на север
Из Средиземного моря
С семьею сирен.
Меркнул закат бледно-алый.
Плыли они, вдохновенны и горды...
Ветер попутный, сырой и усталый,
Гнал их в родные фиорды.
Там уж толпа в ожиданье
С берега молча глядела...
В море сквозь сумерки синие
Что-то горело, алело,
Сыпались белые розы
И извивались, как лозы,
Линии
Женского тела.
Шел к ним корабль, как рог изобилья,
Вставший со дна океана.
Золото, пурпур и тело...
Море шумело...
Ширились белые крылья
Царственной пены...
И пели сирены,
Запутаны в снасти,
Об юге, о страсти...
Мерцали их лиры.
А сумерки были и тусклы и сыры.
Синели зубчатые стены.
Вкруг мачт обвивались сирены.
Как пламя, дрожали
Высокие груди...
Но в море глядевшие люди
Их не видали...
И мимо прошел торжествующий сон
Корабли, подобные лилиям, -
Потому что он не был похож
На старую ложь,
Которую с детства твердили им.
1904
Перевод Максимилиана Волошина
Если я вспоминаю Эмиля Верхарна, то только в связи с Максимилианом Волошиным, который совершенно бесподобно рисует образ Анри де Ренье в статье о нём: «Во всех его движениях, в костюме, в фигуре есть грустная элегантность цветка, отяжелевшего в расцвете и склонившегося на вялом стебле. Задумчивая гармония, молчаливость и безукоризненная светскость отличают его среди говорливой толпы парижских вернисажей и первых представлений. Его негромкий, слегка певучий, но гибкий и богатый оттенками голос говорит о замкнутых на дне души залах, о стыдливости духа и о многих непроизнесенных, затаенных навеки словах».
После этого хочется цитировать Анри де Ренье…
Анри де Ренье
***
Приляг на отмели. Обеими руками
Горсть русого песку, зажженного лучами,
Возьми и дай ему меж пальцев тихо течь.
А сам закрой глаза и долго слушай речь
Журчащих волн морских да ветра трепет пленный,
И ты почувствуешь, как тает постепенно
Песок в твоих руках. И вот они пусты.
Тогда, не раскрывая глаз, подумай, что и ты
Лишь горсть песка, что жизнь порывы волн мятежных
Смешает, как пески на отмелях прибрежных.
Перевод Максимилиана Волошина
Следовательно, литературная память уподоблена шампуру, на который нанизываются высокохудожественные имена, вытаскивающие одно за другим в определенном предпочтительном порядке всё новые и новые имена, поскольку само мясо литературы есть накрепко сплетенная ткань имён без единого пропуска.
Юрий КУВАЛДИН