Владимир Яков­ле­вич Лак­шин

Владимир Яков­ле­вич Лак­шин ро­дил­ся 6 мая 1933 го­да в Моск­ве. Его отец, Яков Ива­но­вич Лак­шин, был ар­ти­с­том Мос­ков­ско­го ху­до­же­ст­вен­но­го те­а­т­ра. Там же, во МХА­Те ра­бо­та­ла во­ка­ли­ст­кой и мать – Ан­то­ни­на Сер­ге­ев­на Чай­ков­ская.


Юрий КУВАЛДИН и Владимир ЛАКШИН (1979)

Ог­ля­ды­ва­ясь на про­шлое, Лак­шин в 1961 го­ду при вступ­ле­нии в Со­юз пи­са­те­лей при­знал­ся: «В дет­ст­ве я мно­го бо­лел, с 1940 по 1948 год ле­жал в кли­ни­ке ко­ст­но-су­с­тав­но­го ту­бер­ку­лё­за. По­это­му учил­ся я боль­шей ча­с­тью за­оч­но и де­ся­ти­лет­ку окон­чил с ат­те­с­та­том Мос­ков­ской оч­но-за­оч­ной шко­лы ра­бо­чей мо­ло­дё­жи. Осе­нью 1950 го­да по­сту­пил на от­де­ле­ние рус­ско­го язы­ка и ли­те­ра­ту­ры фи­ло­ло­ги­че­с­ко­го фа­куль­те­та МГУ».

Од­но­курс­ни­цы Лак­ши­на вспо­ми­на­ли: «Он при­шёл в на­шу 4-ю фран­цуз­скую груп­пу рус­ско­го от­де­ле­ния в се­ре­ди­не 1-го кур­са и ока­зал­ся един­ст­вен­ным маль­чи­ком – сре­ди двад­ца­ти дев­чо­нок <…> Во­ло­дя сра­зу вы­де­лил­ся из об­щей мас­сы как че­ло­век не­за­уряд­но ода­рён­ный. Он до­воль­но ско­ро был из­бран Пред­се­да­те­лем НСО. Мы ча­с­тень­ко по­сме­и­ва­лись, на­блю­дая, как при встре­че с на­ши­ми убе­лён­ны­ми се­ди­на­ми про­фес­со­ра­ми, ко­ри­фе­я­ми фа­куль­те­та, Во­ло­дя об­ме­ни­вал­ся с ни­ми це­ре­мон­ным по­кло­ном и ру­ко­по­жа­ти­ем, при этом об­ра­ща­лись они к не­му не ина­че как «Кол­ле­га!» («Фи­ло­ло­ги­че­с­кий фа­куль­тет МГУ. 1950–1955. Жизнь юби­лей­но­го вы­пу­с­ка», М., 2003).

В уни­вер­си­те­те Лак­шин ув­лёк­ся изу­че­ни­ем рус­ской клас­си­ки де­вят­над­ца­то­го ве­ка. Он с азар­том за­ни­мал­ся в тол­сто­вском се­ми­на­рии у Н.К. Гуд­зия. Не слу­чай­но уже в двад­цать один год ему пред­ло­жи­ли стать ав­то­ром са­мо­го ав­то­ри­тет­но­го «тол­сто­го» жур­на­ла – «Но­вый мир».

К сту­ден­че­с­ко­му пор­т­ре­ту Лак­ши­на на­до до­ба­вить ещё то, что, по­чи­тая уни­вер­си­тет­ских мыс­ли­те­лей, он ча­с­то пуб­лич­но с при­су­щим ему ар­ти­с­тиз­мом де­мон­ст­ри­ро­вал своё пре­не­бре­же­ние к де­ма­го­гам и на­чёт­чи­кам. «Не­воз­мож­но за­быть, – рас­ска­зы­ва­ли его од­но­курс­ни­цы, – но­во­год­ний кур­со­вой ка­пу­ст­ник, где Во­ло­дя «ис­пол­нял роль» про­фес­со­ра Г.Н. По­спе­ло­ва, чьи лек­ции по ис­то­рии рус­ской ли­те­ра­ту­ры в тот пе­ри­од, к со­жа­ле­нию, гре­ши­ли вуль­гар­ным со­ци­о­ло­гиз­мом и со­дер­жа­ли умо­по­мра­чи­тель­ные фра­зы и по­ст­ро­е­ния, ко­то­рые мы, ко­неч­но, за­пи­сы­ва­ли на по­лях сво­их кон­спек­тов. В тот ве­чер Во­ло­дя про­из­нёс «с ка­фе­д­ры» це­лую лек­цию, со­став­лен­ную из про­фес­сор­ских «пер­лов». На­кле­ив по­спе­лов­ские уси­ки и ма­с­тер­ски под­ра­жая его ма­не­ре про­из­но­сить сло­ва, Во­ло­дя под ог­лу­ши­тель­ный хо­хот за­ла тор­же­ст­вен­но про­воз­гла­шал: «Нос» Го­го­ля – это не ор­ган обо­ня­ния, а ор­ган со­ци­аль­но­го са­мо­ут­верж­де­ния».

Окон­чив в 1955 го­ду с от­ли­чи­ем МГУ, Лак­шин во мно­гом с по­да­чи Гуд­зия ос­тал­ся в ас­пи­ран­ту­ре. Часть дис­сер­та­ции он по­ло­жил в ос­но­ву сво­ей пер­вой кни­ги «Ис­кус­ст­во пси­хо­ло­ги­че­с­кой дра­мы Че­хо­ва и Тол­сто­го», ко­то­рая вы­шла в 1958 го­ду. Но на за­щи­ту ру­ко­вод­ст­во фа­куль­те­та его тог­да так и не вы­пу­с­ти­ло (кан­ди­да­том на­ук Лак­шин стал лишь в 1962 го­ду).

По­сле ас­пи­ран­ту­ры мо­ло­дой ли­те­ра­ту­ро­вед про­дол­жил пре­по­да­вать в аль­ма ма­тер. Но от­но­ше­ния на фил­фа­ке у не­го по­че­му-то не сло­жи­лись. И вско­ре Лак­ши­на из МГУ фак­ти­че­с­ки вы­да­ви­ли. Так что вес­ной 1961 го­да он вы­нуж­ден был пе­рей­ти под на­ча­ло Юрия Бон­да­ре­ва в «Ли­те­ра­тур­ную га­зе­ту».

Спу­с­тя пол­го­да Лак­шин по­дал за­яв­ле­ние о при­ёме в Со­юз пи­са­те­лей. Ре­ко­мен­да­ции ему да­ли «но­во­ми­рец» Алек­сандр Де­мен­ть­ев, не­по­сред­ст­вен­ный на­чаль­ник по ра­бо­те Юрий Бон­да­рев и про­фес­сор Сер­гей Бон­ди, у ко­то­ро­го кри­тик учил­ся ещё в МГУ. Так, Бон­ди в сво­ём по­ру­чи­тель­ст­ве от­ме­тил, что Лак­шин «со­еди­ня­ет в се­бе се­рь­ёз­но­го и до­б­ро­со­ве­ст­но­го учё­но­го, ис­то­ри­ка ли­те­ра­ту­ры и та­лант­ли­во­го, про­ни­ца­тель­но­го кри­ти­ка со­вет­ской ли­те­ра­ту­ры, ак­тив­но­го уча­ст­ни­ка в её стро­е­нии». Дру­гой ре­ко­мен­да­тель – Де­мен­ть­ев под­черк­нул, что «от­ли­чи­тель­ны­ми чер­та­ми его кри­ти­че­с­ких ра­бот яв­ля­ют­ся эс­те­ти­че­с­кая тре­бо­ва­тель­ность и стрем­ле­ние об­на­ру­жить в ху­до­же­ст­вен­ном про­из­ве­де­нии от­ра­же­ние су­ще­ст­вен­ных про­цес­сов жиз­ни».

Под­дер­жа­ла кан­ди­да­ту­ру Лак­ши­на и сек­ция кри­ти­ки и ли­те­ра­ту­ро­ве­де­ния Мос­ков­ской пи­са­тель­ской ор­га­ни­за­ции. Вы­сту­пая 25 сен­тя­б­ря 1961 го­да на бю­ро этой сек­ции, Вла­ди­мир Ог­нев под­черк­нул: «У Лак­ши­на по­ло­жи­тель­но то, что он на прак­ти­ке сов­ме­ща­ет ра­бо­ту ли­те­ра­ту­ро­ве­да и со­вре­мен­но­го бо­е­во­го кри­ти­ка. Это га­ран­ти­ру­ет его от слу­чай­но­с­тей, при­да­ёт его ра­бо­там не­су­ет­ность, се­рь­ёз­ность, хо­тя пи­шет он жи­во, про­сто, без на­пы­щен­но­с­ти».

Тем не ме­нее на при­ём­ную ко­мис­сию де­ло Лак­ши­на по­па­ло толь­ко че­рез год. Кто и по­че­му за­тя­нул этот во­прос, до сих пор не­яс­но.

Лишь в сен­тя­б­ре 1962 го­да ра­бо­ты Лак­ши­на бы­ли пе­ре­да­ны для ре­цен­зи­ро­ва­ния чле­нам при­ём­ной ко­мис­сии В.Жда­но­ву и Ефи­му До­ро­шу. Жда­нов дал сле­ду­ю­щий от­зыв: «Лак­шин за не­сколь­ко лет ли­те­ра­тур­но-кри­ти­че­с­кой де­я­тель­но­с­ти на­пи­сал не­мно­го, но всё на­пи­сан­ное им – хо­ро­шо. Сре­ди мо­ло­дых кри­ти­ков, вы­дви­нув­ших­ся в по­след­ние го­ды, он за­ни­ма­ет од­но из пер­вых мест. Его осо­бен­ность со­сто­ит в том, что он оди­на­ко­во про­фес­си­о­наль­но за­ни­ма­ет­ся ис­то­ри­ей ли­те­ра­ту­ры, на­уч­но-пуб­ли­ка­тор­ской де­я­тель­но­с­тью и со­вре­мен­ной кри­ти­кой. Ему при­над­ле­жит пре­вос­ход­ный фе­ль­е­тон в «Ли­те­ра­тур­ной га­зе­те» – «Зна­комь­тесь, Фи­ло­нов!», в ко­то­ром вы­сме­я­на ма­ло­гра­мот­ная кни­га из­да­тель­ст­ва Ака­де­мии на­ук. Ему же при­над­ле­жат цен­ные пуб­ли­ка­ции ар­хив­ных ма­те­ри­а­лов об Ос­т­ро­вском и До­б­ро­лю­бо­ве (в жур­на­ле «Рус­ская ли­те­ра­ту­ра» и др.). Ос­т­ро­вско­му по­свя­ще­на так­же от­дель­ная ис­сле­до­ва­тель­ская ра­бо­та Лак­ши­на, в ко­то­рой изу­че­ны свя­зи дра­ма­тур­га с не­кра­сов­ски­ми «Оте­че­ст­вен­ны­ми за­пи­с­ка­ми». Но ос­нов­ные ис­то­ри­ко-ли­те­ра­тур­ные ин­те­ре­сы Лак­ши­на по­свя­ще­ны Че­хо­ву и Тол­сто­му. Им на­пи­са­на кни­га «Ис­кус­ст­во пси­хо­ло­ги­че­с­кой дра­мы Че­хо­ва и Тол­сто­го» (1958), ко­то­рая яв­ля­ет­ся пер­вым в на­шей на­уке опы­том срав­ни­тель­но­го ана­ли­за дра­ма­тур­гии двух ги­ган­тов рус­ской ли­те­ра­ту­ры; ав­тор глу­бо­ко и твор­че­с­ки рас­кры­ва­ет ху­до­же­ст­вен­ное но­ва­тор­ст­во Че­хо­ва и Тол­сто­го в жа­н­ре пси­хо­ло­ги­че­с­кой дра­мы, по­ка­зы­ва­ет их сход­ст­во и раз­ли­чие, убе­ди­тель­но до­ка­зы­ва­ет, что мно­гие су­ще­ст­вен­ные прин­ци­пы трак­тов­ки ха­рак­те­ров в дра­ме «Жи­вой труп» яв­ля­ют­ся раз­ви­ти­ем ана­ло­гич­ных прин­ци­пов, раз­ра­бо­тан­ных Че­хо­вым в дра­ме «Дя­дя Ва­ня». Ра­бо­та Лак­ши­на, име­ю­щая сво­ей ос­но­вой, ис­ход­ной точ­кой стрем­ле­ние взгля­нуть на ис­то­рию ли­те­ра­ту­ры как на про­цесс, про­сле­дить глу­бо­кую вну­т­рен­нюю связь меж­ду на пер­вый взгляд раз­роз­нен­ны­ми ли­те­ра­тур­ны­ми фак­та­ми и яв­ле­ни­я­ми, очень пло­до­твор­на и по за­мыс­лу, и по вы­пол­не­нию. На­пи­са­на она от­лич­но – ув­ле­ка­тель­но, вы­ра­зи­тель­но».

От­дель­но от­ме­тил Жда­нов ра­бо­ты Лак­ши­на о со­вре­мен­ной ли­те­ра­ту­ре. Вы­де­лив ста­тьи о про­зе Да­ни­и­ла Гра­ни­на, Фё­до­ра Аб­ра­мо­ва, Вик­то­ра Ко­нец­ко­го и ре­цен­зию, по­свя­щён­ную сказ­ке «Ма­лень­кий принц» Сент-Эк­зю­пе­ри, из­ве­ст­ный учё­ный под­черк­нул: «На­зван­ные со­чи­не­ния – не про­сто ре­цен­зии, по дав­но ус­та­но­вив­шей­ся схе­ме оце­ни­ва­ю­щие ту или иную кни­гу. Это ли­те­ра­тур­ные этю­ды, за­кон­чен­ные по фор­ме, об­ла­да­ю­щие си­лой и свой­ст­ва­ми са­мо­сто­я­тель­но­го из­лу­че­ния, ин­те­рес­ные и для чи­та­те­лей, не­зна­ко­мых с раз­би­ра­е­мы­ми про­из­ве­де­ни­я­ми. Они чи­та­ют­ся лег­ко, они ин­те­рес­ны са­ми по се­бе, не­за­ви­си­мо от тех книг, ко­то­рым по­свя­ще­ны, ибо ав­тор вла­де­ет пе­ром и ши­ро­ко су­дит о ли­те­ра­ту­ре. Мно­гие его ре­цен­зии я, не ко­леб­лясь, от­нёс бы к чис­лу луч­ших об­раз­цов со­вре­мен­ной кри­ти­ки».

В та­ком клю­че вы­дер­жал свой от­зыв и До­рош. Ему бо­лее все­го по­нра­ви­лась у Лак­ши­на кни­га о Тол­стом и Че­хо­ве. «В не­боль­шой этой кни­ге, – пи­сал До­рош, – мно­же­ст­во ин­те­рес­ных мыс­лей, тон­ких на­блю­де­ний, – на­при­мер, об об­ще­ст­вен­ной пси­хо­ло­гии; о бы­то­вых по­дроб­но­с­тях в пье­сах Че­хо­ва и Шпа­жин­ско­го; о ве­ли­ком со­блаз­не уп­ро­с­тить че­хов­ские об­ра­зы-ха­рак­те­ры, сде­лать их пси­хо­ло­ги­че­с­ки бо­лее оп­ре­де­лён­ны­ми и яс­ны­ми; о том, что сбли­же­ние ме­то­дов изо­б­ра­же­ния вну­т­рен­не про­ти­во­ре­чи­вых ха­рак­те­ров у Тол­сто­го и Че­хо­ва объ­яс­ня­ет­ся по пре­иму­ще­ст­ву не вли­я­ни­ем дра­ма­тур­гии Че­хо­ва на Тол­сто­го, а об­щим жиз­нен­ным ма­те­ри­а­лом».

Тем не ме­нее на при­ём­ную ко­мис­сию де­ло Лак­ши­на бы­ло вы­не­се­но лишь че­рез год. Че­го ли­те­ра­тур­ный ге­не­ра­ли­тет тя­нул, до сих пор не­яс­но. Во­прос ре­шил­ся толь­ко 17 сен­тя­б­ря 1962 го­да. Кста­ти, ров­но че­рез один­над­цать дней по­сле это­го, 28 сен­тя­б­ря в га­зе­те «Ли­те­ра­ту­ра и жизнь» мо­ло­до­го кри­ти­ка го­ря­чо на­пут­ст­во­вал Бон­да­рев. «Зна­ме­на­тель­но то, – под­черк­нул Бон­да­рев, – что В.Лак­шин вме­с­те с ли­те­ра­ту­ро­вед­че­с­ким ис­сле­до­ва­ни­ем на­шей клас­си­ки всё вре­мя об­ра­ща­ет­ся к во­про­сам со­вре­мен­ной ли­те­ра­ту­ры, и здесь сле­ду­ет от­ме­тить чёт­кую идей­ную по­зи­цию стро­го­го и ода­рён­но­го кри­ти­ка, не­тер­пи­мость к фаль­ши, по­вы­шен­ный кри­те­рий к ма­с­тер­ст­ву, тре­бо­ва­ние все­гда боль­шой мыс­ли от по­эта и про­за­и­ка, яс­ный и ори­ги­наль­ный раз­бор ху­до­же­ст­вен­ных ком­по­нен­тов про­из­ве­де­ния <…> В ста­ть­ях Лак­ши­на я ви­жу не толь­ко де­таль­ней­ший ос­т­ро­ум­ный раз­бор, но и пер­спек­тив­ные пу­ти раз­ви­тия со­вет­ско­го ро­ма­на».

К то­му вре­ме­ни Лак­шин уже пе­ре­шёл из «Лит­га­зе­ты» в жур­нал «Но­вый мир» и вско­ре стал од­ним из бли­жай­ших спо­движ­ни­ков Твар­дов­ско­го. В жур­на­ле он при­ло­жил мак­си­мум уси­лий для за­щи­ты и про­дви­же­ния Со­лже­ни­цы­на. Од­на его ста­тья «Иван Де­ни­со­вич, его дру­зья и не­дру­ги», на­пе­ча­тан­ная в 1964 го­ду, че­го сто­и­ла.

Кста­ти, Со­лже­ни­цын в ту по­ру не раз пуб­лич­но объ­яв­лял Лак­ши­на «кри­ти­ком пер­во­го ран­га». Он счи­тал, что Лак­шин со­здал свой от­мен­ный кри­ти­че­с­кий стиль. Со­лже­ни­цын от­ме­чал: «Чер­ты это­го сти­ля та­кие: – в век ко­с­ми­че­с­ких ско­ро­стей и нерв­ных пе­ре­ско­ков – уве­рен­ная в се­бе не­то­роп­ли­вость (впол­не за­хва­ты­ва­ю­щая и чи­та­те­ля!). Не­то­роп­ли­вость, ос­но­ван­ная на убеж­де­нии, что под­лин­ные ис­ти­ны на­ско­ка­ми не по­зна­ют­ся;

– на­про­тив, в ду­хе ве­ка – стро­гость оп­ре­де­ле­ний, точ­ность обо­зна­че­ний (кри­тик по­сто­ян­но по­мнит, что мы все об­став­ле­ны точ­ны­ми на­ука­ми). До­тош­ный по­иск ис­ти­ны до по­след­не­го ко­выр­ка – и чи­та­тель вме­с­те с кри­ти­ком ра­до­ст­но про­де­лы­ва­ет этот путь;

– вне­зап­ные про­ры­вы чи­с­той ху­до­же­ст­вен­но­с­ти, ко­то­рые ос­ве­ща­ют и сплав­ля­ют весь ло­ги­че­с­кий ма­те­ри­ал;

– про­зрач­ный рус­ский язык, ни­чем не срод­нён­ный с гос­под­ст­ву­ю­щим за­штам­по­ван­ным кри­ти­че­с­ким жар­го­ном;

– юмор – очень рус­ский, без раз­ных там са­ти­ри­че­с­ких жал, без вос­кли­ца­ний, а – ус­ме­шеч­кой му­жиц­кой, и от­то­го не­о­про­вер­жи­мый (из пись­ма Со­лже­ни­цы­на Лак­ши­ну от 5 ок­тя­б­ря 1966 го­да).

На­до ска­зать, что кол­лек­тив «Но­во­го ми­ра» Лак­ши­на не­до­люб­ли­вал. Кри­тик это чув­ст­во­вал. Поз­же, уже 4 ап­ре­ля 1970 го­да он за­пи­сал в сво­ём днев­ни­ке: «Я все­гда им был чу­жой, и да­же ког­да они ме­ня ла­с­ка­ли и хва­ли­ли, зна­ли в тай­не ду­ши, что я пре­зи­раю их мос­ков­ский ли­бе­раль­ный кру­жок, всех этих бла­го­душ­ных Це­за­рей Мар­ко­ви­чей <…> и что мы из раз­но­го леп­ле­ны те­с­та».

Ок­ру­же­ние Твар­дов­ско­го пы­та­лось вну­шить глав­но­му ре­дак­то­ру «Но­во­го ми­ра» мысль о том, буд­то Лак­шин ни­ког­да и ни­сколь­ко не до­ро­жил судь­бой жур­на­ла и стре­мил­ся пе­ча­тать лишь свои ста­тьи. Но Твар­дов­ский этим на­ве­там не ве­рил. Бо­лее то­го, ког­да в кон­це 1966 го­да пар­тий­ное на­чаль­ст­во всё-та­ки вы­да­ви­ло из «Но­во­го ми­ра» Алек­сан­д­ра Де­мен­ть­е­ва и Бо­ри­са За­кса, он пред­ло­жил ру­ко­вод­ст­ву Со­ю­за пи­са­те­лей СССР но­вым сво­им за­ме­с­ти­те­лем ут­вер­дить имен­но Лак­ши­на.