Бахтин понимает, однако, что такое представление о Достоевском было бы не совсем правильным. Прежде чем я перейду к изложению дальнейших мыслей по поводу того, какое именно значение имеет у Достоевского его полифоничность, и постараюсь внести некоторые поправки или пояснения к интересным идеям Бахтина, сделаю краткое сравнение полифониста Достоевского с некоторыми другими писателями-полифонистами. Бахтин утверждает, что в драматургическом произведении полифония типа Достоевского невозможна, что драматическое произведение вообще не может быть полифоничным и что вывод, к которому приходили некоторые исследователи Достоевского, будто бы романы его представляют собой, в сущности, своеобразно изложенные драмы, - совершенно неверен. Бахтин считает такой вывод неверным по самым глубоким причинам. Ему кажется, что хотя в драме и имеются действующие лица, которые говорят и действуют в определенном сопоставлении друг с другом, но на самом деле они всегда являются как бы марионетками в руках автора, который непременно направляет их по заранее предопределенному им плану. Вот тут у меня противоположное Бахтину мнение: я являюсь марионеткой в руках моих героев, потому что все мои произведения непреднамеренны. Исходя из этого, ясно, что само искусство по природе своей спонтанно и непреднамеренно.
Юрий КУВАЛДИН