Проза любит петь в застольях, раскрасневшись и смеясь. В рязанской Туме на Дне учителя меня в начале праздника взяли под руки две полногрудые учительницы и втолкнули в учительскую, где на табурете в углу стоял ящик водки. Налили мне стакан, и сказали, чтобы пил до дна, иначе праздник не получится. За столом я был радужно весел, передо мной стоял эмалированный таз с отварной телятиной. Говорили, бычка специально перед готовкой закололи, чтобы закуска свежей была. Баянист с папироской в зубах лихо заиграл.
Чем-то наша славная земелюшка распахана?
Не сохами то славная земелюшка наша распахана, не плугами, -
начинает кто-нибудь грудным тенором. И прочие нескладно, прикидываясь, что они шутят, подхватывают с грустной, безнадежной удалью:
Распахана наша земелюшка лошадиными копытами,
А засеяна славная земелюшка казацкими головами...
А потом:
На сумерки буен ветер загулял,
Широки мои ворота растворял, -
Широки мои ворота растворял.
Белым снегом путь-дорогу заметал...
В приговорах, притопах-прихлопах, буйна водка на столе. А баянист под столом.
Юрий КУВАЛДИН
