Пишут, какое я демонстрирую большое и сложное искусство - передавая бредовое состояние героя бредовыми потоками сознания. Пишут, что я владею искусством непонятной речи так же великолепно, как и искусством понятной речи. И владею им так, что и бредовая речь, бессмыслица, под моим пером превращается в речь, полную особого смысла и особого значенья, то есть в одну из тех речей, значенье которых “темно иль ничтожно”, но “им без волненья внимать невозможно”. Более необычной повести, чем моя “Казнь”, ни у кого из писателей не замечалось, в том числе и у меня самого. “Казнь” - самая необычная не только среди повестей русской литературы, и мировой тоже, но даже и среди моих повестей. Это - поставангард, постмодерн, но какой-то совершенно новый, а лучше сказать - новейший, неопоставангард, неопостмодерн, неосюрреализм в литературе. А ты посиди в тюрьме за антисоветскую деятельность, за распространение запрещенных Солженицына, Мандельштама, Платонова… Только тогда будешь писать свои «Казни». До сих пор не верится, что этот людоедский СССР сокрушен малой группой честных людей, вдохновленных литературой, Словом. Толпа не играет в истории никакой роли. Большинство – это историческая фикция. Историю делают Христос, Мандельштам и я.
Юрий КУВАЛДИН