"Пасхальный серп и молот", х.м. 1999. Художник Александр Трифонов.
Писатель Федор Крюков автор романа "Тихий Дон".
Песня о народе довела до того, что железнопоточный Александр Серафимович с другом детства Петром Громославским наняли на должность "писателя" Мишу Кузнецова (Шолохова), чтобы рапортовать товарищу Сталину о молодых пролетарских талантах. Выдали за Мишу Машу Громославскую, дочь Петра Яковлевича, чтобы денежки за устройство в печать "Тихого Дона" Федора Крюкова потекли в карманы атамана Громославского, дырявые, как у Пушкина в "Скупом рыцаре", и никто не узнает, что ты, Миша, букв не знаешь, мы тебя спрячем с глаз долой в Вешках. Писателю Юрию Кувалдину с детства было известно, что в конце 1927 года в редакцию "Роман-газеты" М. А. Шолохов привез из станицы Букановской один экз. рукописи объемом около 500 стр. машинописного текста. Шолохову в то время было около 22 лет! Лидер Третьего Русского Авангарда художник Александр Трифонов в картине "Пасхальный серп и молот" концентрированно выразил претензии маргиналов на роль элиты. О том же спел прекрасно в стране известный бард.
Булат Окуджава
КАЛУЖСКАЯ ФАНТАЗИЯ Кони красные купаются в зеленом водоеме. Может, пруд, а может, озеро, а то и океан. Молодой красивый конюх развалился на соломе - он не весел, он не грустен, он не болен и не пьян. Он из местных, он из честных, он из конюхов безвестных, он типичный представитель славной армии труда. Рядом с ним сидит инструктор в одеяниях воскресных: в синем галстуке, в жилетке. Тоже трезв, как никогда. А над ним сидит начальник - главный этого района. Областной - слегка поодаль. Дальше - присланный Москвой... И у этого-то, кстати, ну не то чтобы корона, но какое-то сиянье над кудрявой головой. Волны к берегу стремятся, кони тонут друг за другом. Конюх спит, инструктор плачет, главный делает доклад, а москвич командировочный как бабочка над лугом, и в глазах его столичных кони мчатся на парад. Там вожди на мавзолее: Сталин, Молотов, Буденный, и ладошками своими скромно машут: нет-нет-нет... То есть вы, мол, маршируйте по степи по полуденной, ну а мы, мол, ваши слуги, - значит, с нас и спросу нет. Кстати, конюх тоже видит сон, что он на мавзолее, что стоит, не удивляется величью своему, что инструктор городского комитета, не жалея ни спины и ни усердья, поклоняется ему. Эта яркая картина неспроста его коснулась: он стоял на мавзолее, широко разинув рот!.. ...Кони все на дне лежали, но душа его проснулась, и мелькал перед глазами славных лет круговорот. 1989
Всю жизнь укрывал неграмотного Михаила Шолохова М.А.Суслов. В 1937 в составе группы партийных работников Суслов М.А. был командирован в Ростовскую область для "укрепления" областной партийной организации, все руководство которой оказалось репрессировано, и проведения "очистительной работы" по "искоренению врагов народа". До февраля 1939 работал заведующим отделом, третьим, а затем вторым секретарем Ростовского обкома партии, непосредственно охраняя Шолохова от разоблачения и преследуя разоблачителей лжеписателя. Безумная химера "авторства Шолохова" держалась на терроре. Так называемые рукописи "писателя М.Шолохова" - фальшивка. Рой Медведев мне рассказывал, когда мы собрались на конференции в музее Маяковского в 2005 году отметить 135-летие Федора Крюкова, что в знаменитой поездке писателей на теплоходе каждый из них должен был написать за ночь свое впечатление: все написали, кроме Шолохова, который маялся, мучился, ходил из угла в угол, говоря: "Я так не могу работать". Александр Солженицын пришел в изумление, когда узнал, что и "Поднятую целину" Шолохов не писал, что она списана Петром Громославским с очерков Владимира Ставского "Станица" и "Разбег" и повести Константина Каргина "Бахчевик". Всю жизнь за Михаила Шолохова писали Петр Яковлевич Громославский, его дети, в том числе и Мария Громославская. Вот так появился наемный "писатель" Михаил Александрович Шолохов.
Юрий КУВАЛДИН