У меня есть рассказ «Московские мосты», в котором я выстраиваю определенные мизансцены на каждом, без пропуска, мосту через Москву-реку. Это даже не рассказ в полным смысле этого слова, а скорее философское краеведение, но я назвал его рассказом, потому что всегда стремился создавать новую форму, искать новую форму, потому что форма и есть содержание. Столь же новаторски работает поэт Евгений Рейн, у которого есть книга «Имена мостов», и которого я с полным основанием называю писателем. Нас упорно не печатали, но мы все время писали, и жили самиздатом. У Евгения Рейна фраза строится по законам художественной прозы, с обильными деталями, а искусство состоит из деталей, с их точностью, с эпитетами, с метафорами, с синекдохами, в общем, с мастерским использованием тропов, с богатой лексикой, говорящей о интеллектуальной глубине и эрудированности автора. Евгений Рейн, и, так же как и я, ходит по улицам пешком, внимательно приглядываясь к окружающим, на ходу разрабатывает новые свои вещи, спускается в метро, ездит на троллейбусах и на трамваях, как истинный разночинец, которых торжественно воспевал Осип Мандельштам. Многих так называемых поэтов я не могу назвать писателями, потому что их стихи, будучи записанными на бумаге, сразу же теряют все поэтические качества, достигаемые лишь в эстрадном исполнении за счет внелитературных эффектов. В этом 2010 году Евгению Рейну будет 75 лет. Это совершенно невозможная цифра, если учесть, что я с ним познакомился, когда ему не было еще 40-ка, а мне 30-ти лет.
И в свой час упаду, ощерясь,
на московский чумной погост -
только призрак прорвется через
разведенный Дворцовый мост.
Более развернуто о Евгении Рейне я пишу в сегодняшнем «Экслибрисе» «Независимой газеты» 24 июня 2010 года.
Юрий КУВАЛДИН