Человек привязан не только к Слову, которое им управляет, но и к месту.
От весеннего Кремля иду через солнечный Москворецкий мост на Ордынку, где мертвецы стоят в обнимку с особняками, по словам великого пешехода Ордынки Иосифа Бродского. К дому номер 17 по Большой Ордынке всё привязывают дети фельетониста Анну Ахматову. В этот солнечный день я понял, что не город Рим живет среди веков, а место человека во вселенной. Анне Ахматовой не нужна географическая привязка. Она существует в метафизическом пространстве, там же, где и Осип Мандельштам, там же, где и Данте Алигьери, о котором у Осипа Мандельштама есть «Разговор о Данте», книга, которую готовил к изданию Саша Морозов, живший в Измайлово с занавешенным красным ватным стеганым одеялом окном на первом этаже, чтобы ни одна муха не помешала работать над текстами Мандельштама, в 60-е годы. Я привез Александру Морозову чай, гречку и сахар, кажется. У Осипа Мандельштама нет привязки георграфической. Паша Нерлер всё его куда-то пристраивал, полагая, что Осип Эмильевич принадлежит Нерлеру и мандельштамовскому обществу. Мандельштам принадлежит мне. Потому что я первый написал «Улицу Мандельштама», и читал ее Надежде Яковлевне Мандельштам в Черемушках, и иду с Осипом Мандельштамом по Ордынке мимо дома с мемориальной доской о том, что хозяева квартиры будут увековечены, а не Ахматова. Это большое заблуждение. Именно я в 1996-97 годах создал Ахматовский культурный центр в квартире жильцов за большие деньги, жильцам все время были нужны деньги, ну просто никак они без денег жить не могли, прямо можно сказать именем Ахматовой зарабатывали, и эти жильцы вывезли мебель на дачу в Абрамцево, я же на Большой Ордынке, в старом ветхом доме 17, кв. 13, разогнав полчища тараканов, провел серию вечеров, посвященных Анне Ахматовой, Николаю Гумилеву, Льву Гумилеву, Осипу Мандельштаму, а также встречи с Евгением Блажеевским, Татьяной Бек, Никитой Заболоцким, Натальей Горбаневской, Евгением Рейном и др.
Конечно, с местом рождения становится понятнее человек. Сейчас в Москве обосновалось огромное количество лиц, по одному говору которых понятно, что им далеко до москвичей, хотя в паспортах у них стоят штампы московской прописки или, как ныне принято, регистрации. Можно обижаться на приезжих, можно не обижаться, но процесс смешения человечества не остановить, как не остановить процесс зарождения единого языка. Знаменитый человек так подчиняет себе тысячи людей, как магнит притягивает металлические опилки.
Юрий КУВАЛДИН