Коктебель в переводе с тюркского - «край голубых вершин». Юрий Нагибин назвал это место «Синегория». «Синегория, берег, пустынный в послеполуденный час, девчонка, возникшая из моря... Этому без малого тридцать лет!» - писал он в рассказе «Эхо». Давно, в 1966 году он включил этот рассказ в книгу «Зеленая птица с красной головой», вышедшей в издательстве «Московский рабочий», где я стартовал книгой «Улица Мандельштама» в 1989 году. А после путча 1991 года я привел в издательство Союз писателей Москвы, чтобы оно не досталось кому другому. Коммунистической партии пришел конец, а «Московский рабочий» принадлежал МГК КПСС, громлили Старую и Новую площадь, верные ленинцы жгли архивы и свои партбилеты, революционные демократы сорвали с пьедестала Феликса Дзержинского. Вдохновенные Фазиль Искандер и Юрий Нагибин, Кирилл Ковальджи и Владимир Савельев, наш писательский секретарь, и его жена известная поэтесса Татьяна Кузовлева, кстати говоря, ставшая редактором одной из прекрасных последних книг Юрия Нагибина, изданной незадолго до его кончины, «Бунташный остров», все они за огромным столом директорского кабинета строили великие планы перестройки издательства. Я сидел в углу и усмехался, потому что знал, что скоро «Союзкнига» захлопнется, тиражи упадут, и продавать книги, а так же их покупать будет некому. Демократия - это когда каждый может издать свою книгу за свои деньги и сам продать ее. Юрий Нагибин это почувствовал уже через год, когда стал за свой счет издавать свои книги, в том числе собственное собрание сочинений. А тут и я предложил издать его «Дневник». Но дальнейшая судьба издательского дела стала Юрию Нагибину неизвестна. Он взял да и умер 17 июня 1994 года. Когда все издательства загнулись, а у частников, типа меня, издающих только серьёзную литературу, не оказалось оборотных средств. Кризис. Неизвестность. Отчаяние.
По разным вещам Юрия Нагибина разбросаны так или иначе впечатления от Коктебельской бухты, от Кара-Дага, от Чертова пальца - огромного широкого столба на вершине этого потухшего вулкана, куда и я не раз ходил с Володей Купченко, исследователем творчества Максимилиана Волошина. О Коктебеле Юрий Нагибин пишет:
«Накануне штормило, волны шипя переползали пляж до белых стен Приморского санатория. Сейчас море стихло, ушло в свои пределы, обнажив широкую, шоколадную, с синим отливом полосу песка, отделенную от берега валиком гальки. Этот песок, влажный и такой твердый, что на нем не отпечатывался след, был усеян сахарными голышами, зелено-голубыми камнями, гладкими, округлыми стеклышками, похожими на обсосанные леденцы, мертвыми крабами, гнилыми водорослями, издававшими едкий йодистый запах… Чертов палец, затянутый облаками, долго не показывался, затем в недосягаемой выси прочернела его вершина, скрылась, на миг обнажился во весь рост его ствол и вмиг истаял в клубящемся воздухе. Странно, ветер рвал к морю, а легкие, как пар изо рта, облака тянули с моря. Они скользили по самой земле, накрывали нас влажной дымкой и вдруг исчезали, оседая росой на склонах».
Писатель, не побывавший хотя бы раз в Коктебеле, не вполне писатель. Сюда устремлялись Осип Мандельштам и Михаил Булгаков, Михаил Пришвин и Марина Цветаева, Александр Мень и Юрий Кувалдин, Вадим Перельмутер и Аркадий Штейнберг, Иосиф Бродский и Владимир Лакшин, Андрей Платонов и Кузьма Петров-Водкин. Лидер Третьего русского авангарда художник Александр Трифонов делал здесь первые шаги в мастерской Волошина, с акварелями Волошина в руках, в прямом смысле - учился ходить с сыном Владимира Купченко Даней. Максимилиан Волошин мощью своего таланта, высеченным профилем на Кара-Даге, напутствует каждого пишущего, вкусившего художественный воздух свободы. Юрий Нагибин не был исключением.
Юрий КУВАЛДИН