Именно так: помер. Потому что об этом теле уже все давным-давно позабыли. Как о теле Чехова. Которое везли из Баденвейлера в холодильнике для устриц. Потому что биологический Джером Сэлинджер умер уже давно. Такое же тело, по образу и подобию, как прочие плодящиеся тела одним и тем же способом. В дни 150-летия со дня рождения Антона Чехова. Собственно, Сэлинджер весь вышел из Чехова. На 92-м году помер. Юрий Любимов старше его на год, еще живет. Александр Солженицын моложе на год, уже умер. До чего же приятен русский язык. Умер, помер, скончался… Я - Колфилд, я - Чайка! Поэт Евгений Лесин является абсолютным слепком с героя романа Сэлинджера - Холдена Колфилда. Интересуется ли Женя, почему утки зимуют на Москве-реке в Братеево, а не улетают на юг, например, в Бутово?! Так я вижу. Любопытно, Чехов умер в 44 года. Сэлинджер, примерно, в такие же лета бросил писать. Или перестал печататься. Говорят, что у него что-то осталось из написанного. Может быть, хотя я вряд ли надеюсь прочитать из него что-нибудь вроде таких шедевров как «Выше стропила, плотники» или «Голубой период де Домье-Смита», не говоря уже о «Над пропастью во ржи», над которым я хохотал и рыдал в свои семнадцать лет, недалеко от Большого Каретного. Сэлинджер, как и Чехов, писатель магический, плетущий свою паутину так искусно, что не замечаешь, как тебя затягивает его мир, созданный блестящим мастером виноватых взоров, перефразируя Мандельштама. Сэлинджер – это текст. Художественный. Вязкий, спонтанный, состоящий из сложных конструкций, модуляций, полутонов, пробелов.
Юрий КУВАЛДИН