- Ну-с, Юрий Александрович, - обратился он ко мне по-французски, - почему до сих пор в Москве станции метро моего имени нет?! Вы ж всё хлопочете о станциях Мандельштама. Вон Достоевскому станцию открыли, а обо мне забыли?! Антон Чехов, который даже романа не мог написать, и тому метро сделали! А мне! Да за одну "Войну и мир" мне нужно десять станций сделать!
Он говорил на том изысканном французском языке, на котором не только говорили, но и думали наши деды, и с теми тихими, покровительственными интонациями, которые свойственны состарившемуся в свете и при дворе значительному человеку.
Я не сразу ответил костюмированному, ряженому Льву Толстому, затем предложил прогуляться по улице Льва Толстого.
Я увидел, что выражение лица Льва Николаевича изменилось в худшую сторону.
- Нет уж. С усадьбы выходить не буду! Мало мне улицы! Хочу станцию метро "Лев Толстой". И всё тут! Давайте мне мою станцию! Или я не заслужил?!
- А нельзя просто «Толстовская»?
Лев Толстой возмутился:
- Ни в коем разе! Тут тучи Толстых налетят, и эта машущая ручками пустышка с телевизора… Никаких «Толстовских»! Только станция «Лев Толстой», ибо я один, а родства у Господа не существует…
Юрий КУВАЛДИН
